* * *
Дрожь дождя в фонарном свете,
Шорох капель по стеклу.
Шорох, шепот, это ветер
Пересказывает мглу.
Перешептывает листья,
Пересказывает дождь
И не знает больших истин,
Чем влюбиться в эту дрожь.
…Тихо. Зыбко. Безответно.
Словно ты чего-то ждешь,
С тишиною вслед за ветром
Перешептывая дождь,
Повторяя: «Боже, Боже,
Сколько нежности во мгле…»
И все тонет в легкой дрожи
Светлых капель на стекле.
* * *
Бессонной ночью сядешь у окна,
Глядишь во тьму и видишь времена,
Бредущие неспешно пред тобою.
Там, прикасаясь, гаснут голоса,
И тихо набежавшая слеза
Дрожит в ночи звездою золотою.
И больше ничего… но в этот миг
Прикосновеньем через тыщи лиг,
Покачиваясь в неизвестном где-то,
Где только волны, волны в тишине,
И взгляд, и чувство, как волна к волне…
И снова ночь, окно и сигарета.
* * *
Мне снился сон, когда казалось,
Не будет, нет, не будет. Но
Мне снился сон, такая малость,
Такое нежное кино:
Шел по-над вечностью автобус,
И умещался шар земной
В застывший под лампадой глобус,
Объятый древней тишиной.
Но вздох рождался, и во вздохе
Сжималось время до нуля,
Чтоб разом выдохнуть эпохи:
Автобус плыл, плыла Земля.
За окнами шумел подлесок,
Сходясь с весною налегке.
Рука касалась занавесок
И вновь дрожала на руке.
Дрожали губы, и казалось,
Нет ничего главнее, не…
Мне снился сон — ты улыбалась
Чему-то давнему во мне.
* * *
Брожу с дождем по сумрачному скверу.
Я осенью опять разорван в клочья.
Поговорим? Я все приму на веру,
Но дождь роняет только многоточья.
Вздохнет. И вновь обрушится слезами.
Осенний дождь — поэт, каких немного.
Его любить, сплошное наказанье,
Так любят одиночество и Бога.
* * *
Это было в заре и в биении гроз,
В страстном шепоте сумрачной дали,
И тонуло в зрачках неизбывностью звезд,
И тускнело, и глохло с годами.
Иногда что-то вспомнится, в шепот сходя,
Прикоснется, и тихою грустью
Обнимает в нечаянной ласке дождя.
Позовет, позовет… и отпустит.
Может, осень на сердце, и кажется мне,
Что должно быть на свете иначе.
И бывает, я слышу в ночной тишине:
Далеко-далеко кто-то плачет —
За туманной зарей, за биением гроз,
Как звезда, пламенея высоко:
Я не знаю светлей и печальнее слез,
И — людей, кому так одиноко.
* * *
Проходят дни, и с каждым вздохом глуше,
И с каждым шагом чуточку больней, —
Так иногда нащупывают душу,
Когда хотят забыться вместе с ней,
И — ждать, когда она захочет проще
Разъятое в одно соединить,
Быть здесь и над, и звездный свет на ощупь
Нанизывать на тоненькую нить;
И, небеса, как Книгу Книг, листая,
Пройти дождем случайным, и на взмах
В немых очах растаять птичьей стаей;
Упасть слезой непрошеной в ночах
В скользящее по грани сновиденье,
Где «здесь» и «над» закручены в одно,
И — с легкостью благословить паденье,
В твоих глазах разглядывая дно.
* * *
Истомилась в снегах земля,
И, качнувшись над февралем,
Расплескали колокола
Звоны вешние в окоем.
Зароптали седые сны.
Зааукалась эхом даль.
Ты, весна, не жалей, — плесни
Бесшабашность в мои года.
Истомился и я в плену
Веком нажитых мелочей,
Мне сейчас бы навек прильнуть
К самым ласковым из очей.
Соберу по карманам медь,
Нареченный тобою князь,
Буду пить и стихом шуметь,
Обнимая Ален и Насть.
И, хмельной от вина и губ,
Пьяной ночи доверю бред:
Как в проталинах на снегу
Замерзает рожденный свет.
* * *
Кто уцелел? Кто помнит это?
Как, вырываясь из оков,
Страна рванула за монетой,
Давя детей и стариков.
И было воли, много воли,
Испепеляющей до дна.
Летели годы диким полем.
— Держись, народ, за стремена!
…держись, народ… И вновь над бездной
Стоял, шатаясь, человек.
О, сколько муки бесполезной
Ты вынес в тот безумный век.
Мы выжили. Мы были просто —
Как этот свет, как эта тьма.
В кромешном круге девяностых
Мы выжили, сходя с ума…
Года идут. Уйдет в преданья,
С какими безднами в родстве
Мы были частью мирозданья.
Как эта тьма. Как этот свет.
Где не в церквях, а в пошлом пьянстве,
Под горемычное: «Налей!»,
Слышна высокому пространству
Печаль больной земли моей.
* * *
В конце поселка, через луг —
Железная дорога,
И поезда — тук-тук, тук-тук —
Грохочут понемногу.
Среди снегов, среди дождей
Покорно тащат грузы,
Куда-то вдаль везут людей
Из бывшего Союза.
Куда-то вдаль, куда-то прочь,
Куда-то за потребой…
Тук-тук, тук-тук — стучится ночь
В захлопнутое небо.
* * *
Деревья,
Стылая земля, —
Все ждет небес благоволенья,
Завороженные, как тени,
Пред серой бездной тополя.
Не дрогнут.
Там,
За пеленою,
В лучах чарующая синь…
Тревога, сумерки — родное,
Как темные глаза святынь.
И скверно.
Будто ждешь подвоха.
И пламень в сорванном листе
Откликнется невольным вздохом.
И сердце сдавит в пустоте.
Дни, как один.
Замрет природа.
Из года в год. Из века в век.
Печаль осеннего исхода.
Безвременье.
И белый снег.
Иллюстрация: Фрэнсис Маккрори. «Дождь. Капли на лобовом стекле».
Поэт. Родился в 1959 году в городе Прокопьевск Кемеровской области, проживает там же. Есть публикации в журналах: «Подъем», «Енисей», «День и ночь», «Невский альманах», «Двина» и др.