Только что прошедшие в России выборы показали: от политической демократии в стране в скором времени могут остаться рожки да ножки. «Единая Россия», похоже, полностью скатилась к стремлению удержать статус партии власти путем самых разных административных ухищрений.
Русское присутствие в Китае сегодня невелико: дипломатические представительства, несколько строек (АЭС, мост через Амур), немногочисленный частный (подчеркиваю – частный) средний и мелкий бизнес, преподаватели, аспиранты и студенты, землячества (клубы) в крупных городах.
Когда я езжу по городу в привычных рутинных направлениях, мне порой кажется, что те люди, с которыми я была связана в конце восьмидесятых «англетеровским», или «спасенческим» движением — давно уже умерли, что их смыло временем, они исчезли, растворились без осадка в новой эпохе...
К. Ушинский уже при жизни стал классиком российской педагогики. Многочисленные ученики и почитатели в 1870-е годы считали его первым народным российским педагогом.
Осенью 1906 года на опустевших после шумного нарядного лета, безлюдных дорогах финского поселка Куоккала, под Петербургом, появилась странная фигура. Высоченный, плотный человек шагал, легко преодолевая канавы, а руки его, тоже немалые, ритмично отмеривали встречное пространство.
Ровесник Санкт-Петербурга, родившийся в 1703 году, поэт Василий Кириллович Тредиаковский мало известен современному читателю; читали его, в основном, те, кто имеет специальное филологическое образование.
Мероприятия, связанные с книгой, ценны, поэтому особенно дороги для писателей, независимо от того, что они пишут: фантазии, детективы или что-то эпическое про плохих людей и их жертвы; поэтов - если поэзия останется внутри поэта, она умрёт, не распознанная и без имени.
Эта статья была написана четверть века назад, но не была опубликована из-за трусости тогдашнего главного редактора журнала «Клуб» И.Пименова: как бы чего не вышло, ведь речь шла о «неприкасаемых», поднятых на щит московской либеральной критикой. Время всё расставило на свои места, и проблемы, тогда только созревавшие, выросли в тот театральный чертополох, который мы имеем сейчас.
Современное скориноведение ничего не может сказать об отце великого восточнославянского просветителя и первопечатника – Луке Скорине, кроме документально зафиксированного эпизода 1492 года, в котором он выглядит весьма нелицеприятно – почти что вор, плут и мошенник.
В прошлые наши приезды над Пекином висел фантастический смог. Настолько густой, что небоскребы на противоположной стороне улицы лишь смутно угадывались. Большинство пешеходов — в марлевых повязках, некоторые — в респираторах. Жуткое зрелище.