Неужели книга, ещё не так давно занимавшая, казалось бы, незыблемое место в образовании, воспитании, досуге, в настоящее время утратило его? Ведь книги дороги, издают их малыми тиражами, да и интерес к ним не такой, как в СССР, который называли самой читающей страной в мире.

Почему так произошло, как может государство помочь книге, что её вообще ждёт в будущем?

На эти темы наши корреспонденты побеседовали с Георгием Пряхиным, политиком, журналистом, писателем и издателем. Георгий Пряхин - академик Академии российской словесности, автор многих прозаических книг, в том числе переведённых за рубежом; награждён Всероссийской литературной премией имени Александра Грина, международной премией им. М.А. Шолохова и премией имени Валентина Катаева. Возглавлял издательство «Воскресение». В настоящее время — главный редактор издательства «Художественная литература».

- Были времена, когда книги у нас издавались сотнями тысяч и даже миллионными тиражами. Сейчас тиражи упали до полутора-двух тысяч. А то и по 500 экземпляров печатают. Чем вызвано, с вашей точки зрения, такое падение объемов книгоиздания? Это связано с экономикой или люди просто стали меньше читать?

- Есть, я думаю, несколько фундаментальных причин. Сказать, что сейчас в мире не читают, – нельзя, это не так. В мире сегодня читают не меньше, чем в Советском Союзе. В частности, очень читающая страна Америка. Это - страна книг, особенно книг документальных, что не удивительно, поскольку сейчас документальная литература вышла на первые места, оставив позади себя беллетристику.

Да, мы свои позиции утратили и отстаем от лидеров. И это понятно и закономерно.

Во-первых, в 90-е годы мы нашего читающего человека поставили перед страшным выбором – либо книга, либо кусок хлеба.

Мне вспоминается одна история. Ровно 30 лет назад открылся первый в России ресторан «Макдональдс» в Москве на Пушкинской площади, к которому выстроилась огромная очередь. Именно в этот же день я был рядом, у памятника Пушкину, где мы продавали с уличного стенда первый том 26-томного собрания сочинений А.С. Пушкина, выпущенного издательством «Художественная литература». Именно это собрание потом президент России Борис Ельцин подарил президенту Франции Ж. Шираку. Так вот, очередь за Пушкиным была длиннее, чем в «Макдональдс».

Собрание сочинений по тем временам было роскошное и в общем-то доступное - у людей ещё сохранился интерес к книгам, и были ещё деньги.

В день начала продажи я позвонил нашему замечательному артисту Иннокентию Смоктуновскому. Хотел попросить его приехать - день у нас, так сказать, получился «пушкинский», может, согласился бы Смоктуновский выступить, почитать что-то. Трубку взяла его жена и сказала, что муж болен и не сможет приехать. Трубку ему не дала, но, как выяснилось потом, всё-таки сказала ему о нашем разговоре. И Смоктуновский приехал и читал стихи. Стояла тишина - люди слушали и слушали… Это, наверное, вообще было последнее публичное выступление Смоктуновского…

А очередь за Пушкиным не уменьшалась. Вижу, стоят старик и старуха - он теребит бабку: «Ты смотри лучше, я же давал тебе деньги, должно хватить». У них явно не набиралось на книгу. Я подошёл к ним и сказал: «Сколько есть, столько и заплатите».

Они купили том и отошли в сторону. Я не удержался и спросил: «А для чего вам Пушкин нужен?». Старик прекрасно ответил: «Я фронтовик, скоро умру. И знаю, кому я оставлю свою квартиру - внуку. Вот он получит квартиру в наследство, зайдет – а в квартире Пушкин». Я запомнил фамилию этого старика – Кондров. Есть такой городок в Калужской области - Кондрово - поэтому фамилию и запомнил.

Вот такое это время было. Но именно тогда люди стали беднеть - тиски нужды начали сжиматься все сильнее. И это было начало падения книгоиздания.

- Вы сказали о нескольких причинах книжного кризиса…

- Да, вторая причина - экономическая. Посмотрите, все наши целлюлозно-бумажные комбинаты уже не принадлежат России. Их продали в 90-е годы на Запад. И продав, стали покупать свою же бумагу за валюту. Теперь не мы командуем парадом, а Запад диктует нам свои условия. Бумага выросла в цене, и книга стала для многих и многих фактически недоступной из-за стоимости. Если так пойдёт, со временем книга станет вообще предметом роскоши.

Ну, и, наверное, третья причина в том, что книгу серьезно потеснил интернет и всевозможные гаджеты. Понимаете, визуальные образы доступнее, чем текст - их легче воспринимать и для их осмысления не нужно прилагать много усилий.

К сожалению, то, что люди перестали читать, в какой-то степени объясняет и увеличивающееся число случаев насилия в стране и растущее душевное и духовное оскудение. Чтение, я в этом убежден, развивает воображение. У каждого читающего свой Пьер Безухов, своя Анна Каренина, и он обязательно представляет себя на их месте. То есть у читающего - богатое воображение, а человек с воображением боится смерти. И, напротив, люди, лишенные этого, смерти не пугаются - ни чужой, ни своей. И они не умеют сочувствовать чужой боли…

- Люди, в массе своей, перестают читать. Я обратил внимание на такую характерную деталь: практически во всех современных российских фильмах и сериалах в интерьерах квартир героев полностью отсутствуют книги. Их там просто нет - то есть, герои книг не читают, они им без надобности. Так что, может быть, в России читательское сообщество уже приказало долго жить?

- Сказать, что в России погибло читательское сообщество, всё же нельзя. Посмотрите, книжные магазины по-прежнему существуют, хотя их количество, к сожалению, значительно уменьшилось. Да, им пришлось диверсифицировать свой бизнес. Сегодня крупный книжный магазин, «Библио-Глобус», например, – это ещё и картинная галерея, и туристический бизнес, и многое другое. Но тем не менее книжные магазины существуют и не пустуют.

Однажды я оказался на одной международной конференции по чтению. И выступала англичанка с такой замечательной фамилией – Гамильтон. Она рассказывала, что в Англии возвращается мода на чтение книг. И привела такое сравнение: гаджеты - это фаст фуд, а книга – это домашняя еда.

Конечно, современная книга в борьбе за читателя видоизменяется. Книга сегодня – это продукт работы не только писателя, но и художника, полиграфиста, маркетолога и многих других. Достаточно сравнить книги, которые выходили у нас, скажем, в 70-е годы и сейчас.

И ещё, книга предполагает труд читателя. А ему приходится сейчас заниматься, в основном, зарабатыванием денег и он не хочет расходовать своё время и энергию на иные цели.

Малые тиражи книг - это не самое страшное. Пушкина при жизни читали несколько сот человек, максимум тысяча. Я уверен, что всё пройдет, и книга вновь поднимется на свой пьедестал.

- Существует ли сейчас государственное регулирование книгоиздательского рынка? Как вообще государство относится к книгоизданию?

- Книгоиздание, с моей точки зрения, должно поддерживаться сверху. Как, скажем, это происходит с сельским хозяйством. Что касается издательства «Художественная литература», то особой поддержки, к сожалению, мы не ощущаем.

Во многом нас кормят классики. Мы, можно сказать, существуем на деньги Пушкина. Слава богу, что все художественные произведения через 75 лет после смерти их автора переходят в категорию общественного достояния, а то бы нас потомки классиков просто разорили.

Конечно, государственное регулирование книгоиздания особенно в такой стране, как наша, должно существовать. Но на каких принципах - не знаю. Сложный вопрос, можно ведь наверху такой механизм соорудить, что это вообще убьёт литературу и книгоиздание.

Если бы бумагу сделать дешевле, то и цена книги снизилась. Вот это была бы, наверное, основная помощь и поддержка со стороны государства. А всё остальное: какую книгу издавать, какого автора, каким тиражом и так далее - это пусть решают сами издательства.

Беседовали Андрей Байдак и Вадим Лапунов