Согласно классике советского кинематографа, Стамбул - город контрастов. Забавное определение, ставшее расхожим еще много лет назад, пожалуй, верно и сейчас. Стамбул полон противоречий - между мечетями и христианскими храмами, дорогими магазинами всемирно известных брендов и лавками уличных торговцев, скоростными трамваями и ручными тележками носильщиков, никабами и мини-юбками, двухэтажными деревянными виллами на берегах Босфора и современными офисными высотками во главе с Трамп-тауэр. И повсюду - на улицах и площадях, на остановках общественного транспорта и на крышах домов - бродячие собаки и кошки всевозможных мастей.
Стамбул - город не европейский. Европа встретилась здесь с Азией, и обе остановились, словно в оцепенении, не пустив друг друга дальше. Вобрав в себя уже 15 миллионов жителей, мегаполис продолжает расти в основном не ввысь, а вширь, устремившись от Мраморного моря в сторону Черного. Малоэтажные белые домики растекаются морской пеной по обоим берегам пролива, а в центральной части, на набережной у входа в бухту Золотой Рог, идет строительство фешенебельных отелей и ресторанов.
Разноцветные дома почти в стиле ар-деко в центре Стамбула. Фото автора
Из их окон будет открываться уникальный вид на Босфор, где двухпалубные суденышки снуют вдоль и поперек пролива, от одного пассажирского причала к другому, в сопровождении эскортов белых чаек. Ну где еще люди пользуются морскими паромами, словно автобусами или метро, чтобы добраться из одной части города в другую? Если только в Венеции или Гонконге? Разрезая это броуновское движение пополам, по главному фарватеру пробираются крупнотоннажные контейнеровозы, баржи и круизные лайнеры.
На Босфор можно смотреть долго - упорядоченный хаос завораживает и не отпускает. Писатель Орхан Памук, лауреат Нобелевской премии, родившийся и выросший в Стамбуле, вспоминал, как мальчишкой знал наперечет все транспортные суда и грустил, когда какое-нибудь из них ставили на прикол: "Паромы, плавающие с 1940-х годов, отправлены в утиль, кроме одного-двух, превращенных в рестораны для туристов. Но на Босфоре еще плавают старые суда, и сотни пассажиров сидят на палубах, любуясь Стамбулом, а утром, по пути на работу, пьют на пароме чай и читают газету".
Единственный вид транспорта на пешеходной улице Истикляль - старый красный трамвай. Фото автора
В непогоду, особенно зимой, Стамбул может быть и другим - хмурым и печальным. В книге "Стамбул. Город воспоминаний" Памук признается: "Магазинчики, в которых торгуют мухаллеби; продавцы газет, стоящие на тротуарах; пьяницы, бродящие в полночь по улицам; тусклые уличные фонари; пароходы городских линий, ходящие по Босфору; дым, поднимающийся из труб, и укрывающий город снег - вот он, мой черно-белый Стамбул".
Но в солнечные дни Стамбул раскрашен другими красками. Бирюзовое небо, густая синева Босфора, пятна зелени на холмах по обоим берегам пролива. И со всех сторон - на флагштоках и на стенах домов, на перетяжках через пешеходную улицу Истикляль и на палубах прогулочных судов - красные государственные флаги со звездой и полумесяцем ислама.
Флаги рассыпаны даже на пристани возле Галатского моста, где идет торговля бутербродами с жареной рыбой. Когда ныряешь в жующую и галдящую толпу, окутанную густыми запахами этой нехитрой, но аппетитной снеди, то кажется, будто оказался на какой-то дьявольской кухне. Те, кого подобная перспектива пугает, находят место поспокойнее и пореспектабельнее - в районе Кумкапы на берегу Мраморного моря есть целый квартал, выросший сплошь из рыбных ресторанов.
Обычная торговая улица недалеко от Гранд-базара. Фото автора
Стамбул действительно может испугать - своей многолюдной суетой, шумом уличной торговли, криками муэдзинов, призывающих на молитву через динамики в минаретах. Еще один Нобелевский лауреат - Иосиф Бродский - в свое время явно испугался этого города. И довольно быстро убежал из него в соседнюю Грецию, где засел в гостинице за написание эссе, чтобы поскорее избавиться от тревожных впечатлений, выплеснув их на бумагу. Стамбул навел его на интересные размышления о мировой истории и культуре, но определенно ему не понравился. Отсюда - утверждение, что "улицы в этом городе кривы, грязны, мощены булыжником и завалены отбросами", сравнение мечетей с насевшими на землю "каменными жабами" и пренебрежительные высказывания об исламских святынях, выставленных на всеобщее обозрение во дворце Топкапы.
Тем не менее, Петр Вайль в "Гении места" связал Бродского именно со Стамбулом. Хотя многие наверняка скажут, что его город - Венеция, в которую он возвращался, которой посвящал свои "строфы" и где в конце концов был похоронен на Сан-Микеле.
Торговля специями на Египетском рынке. Фото автора
Зато Вайль очень точно назвал Стамбул "базаром Евразии". Центральные кварталы и вправду как один большой вещевой рынок. От Гранд-базара, гигантского торгового муравейника под общей крышей, многочисленными муравьиными тропами в разные стороны разбегаются торговые улицы. На каждой свой товар: здесь - кожаные сумки, на другой - ткани, по соседству - махровые полотенца, чуть подальше - свадебные платья и бумажные цветы. И повсюду носильщики - разгружающие машины, толкающие тележки, волокущие огромные тюки на своем горбу.
Есть, правда, один важный нюанс. Почти все эти товары сделаны не в далеком Китае, а здесь, в самой Турции, на предприятиях среднего и малого бизнеса, в семейных мастерских и ремесленных цехах. Согласно официальной турецкой статистике, на них приходится 55% ВВП и 78% рабочих мест в стране.
"Заходите, мистер. С-400 дорого, у меня все дешево", - приглашает на ломаном русском хозяин небольшого магазинчика. Политические реалии проникают даже в сферу уличной торговли. В последние годы Турция вновь оказалась в центре мировой политики, и население в курсе международных проблем, в том числе ситуации в соседней Сирии.
Но турецкая военная операция на сирийской границе - это где-то далеко, а вот угроза терроризма - гораздо ближе, о чем напоминает военный патруль с автоматами наперевес и армейский "Хаммер" на центральной площади Султанахмет. Сержант показывает знаками: "Не надо снимать!" Прячу камеру, выполняя его просьбу - будем с пониманием относиться не только к давним традициям, но и к явлениям сегодняшнего дня.
В поисках нужной улицы спрашиваю на английском дорогу у охранника на автостоянке. Тот искренне пытается помочь, объясняет, куда пройти, где повернуть. Потом интересуется, откуда мы, и, узнав, что из России, решительно заявляет: "Putin is good!"
- Erdogan is good, too! - возвращаю я мяч на его сторону, понимая, конечно, что действую наугад и немного рискую.
- Путин сложный? - спрашивает охранник.
- Непростой, - подтверждаю я.
- Лавров хороший! - продолжает мой собеседник и, замечая некоторое удивление на моем лице, поясняет, что и впрямь имеет в виду российского министра иностранных дел Сергея Лаврова.
А затем, окончательно повергнув меня в изумление своими познаниями, убежденно констатирует: "Песков хороший!"
Рыбные рестораны в районе Кумкапы на берегу Мраморного моря. Фото автора
После этого не остается ничего иного, как поблагодарить политически грамотного стража порядка и отправиться по указанному им пути. Вскоре, правда, выясняется, что дорогу он нам показал неправильно...
Сумерки опускаются на город быстрее, чем на воду. Улицы уже окутаны темнотой, а на Мраморном море отчетливо видны силуэты судов, вставших на рейд перед входом в Босфор. Многочисленные кафе и всевозможные забегаловки зажигают огни и начинают заполняться гостями. Если иностранцы заказывают себе кофе по-турецки, крепкий и по-настоящему вкусный, то местные пьют чай из традиционных "приталенных" стаканчиков - армудов. Он в несколько раз дешевле, выпить его за вечер можно больше, но качество его не самое изысканное. Мне он напомнил грузинский чай в пачках с зелеными этикетками, продававшийся много лет назад в советских магазинах.
Возможно, для хорошей беседы и приятного вечера это не главное. В Стамбуле чаепитие в городе - дело преимущественно мужское, но можно увидеть и чисто женские компании. Или большие, явно семейные, посиделки - еще одно свидетельство прочности горизонтальных связей в этом обществе. И чтобы почувствовать это, совсем не обязательно знать турецкий.
Иван Лебедев, обозреватель ТАСС
