Мы, живущие в России, до обидного мало знаем о том, что творится на литературном поле русского зарубежья. Книги современных русских зарубежных авторов, если и издаются у нас, не получают хорошей прессы, и в результате тонут в море гламура, детективов, боевиков – их не замечают, и они остаются без читателя. 

С другой стороны, уверен, что и русское зарубежье исключительно плохо осведомлено о тех тенденциях, которые есть в современной российской литературе. За границей читают книги из проверенного классического списка: Толстой, Достоевский, Горький, Шолохов… Сидеть сутками у экрана компьютера, чтобы из триллионов байт информации выловить что-то современное российское, да еще априори достойное – не у всех хватает терпения и желания. Вот и получается, что русское литературное зарубежье живет своей жизнью, а литературная Россия существует отдельно, и они практически не встречаются, не пересекаются, как Восток и Запад у Киплинга.

То есть мы наблюдаем разобщённость русскоязычной культурной элиты, существующей в настоящее время в разных странах в виде диаспор и фактически лишённой творческих и социальных контактов. 

Но это полбеды. Литераторы и вообще люди, участвующие в литературном процессе, – как у нас, так и в русском зарубежье – признают наличие надграничных, надгеографических проблем на литературном поле.

Перечислю лишь самые злободневные.

Падение интереса к художественной литературе, ведущее к общему культурному обеднению современного человека и – как следствие – к трансформации культурного пространства исключительно в «рынок». Книгоиздательский бизнес превратил книгу, которая воспитывает, учит, формирует и лишь иногда развлекает и отвлекает, исключительно в товар, который можно сравнить с духовным наркотиком.

Происходит девальвация ценности художественного слова; огромное количество текстов, заполонивших страницы журналов, альманахов и книг, - низкого качества, (порой просто безграмотных, с ненормативной лексикой, арго и жаргоном). Одновременно талантливые писатели, испытывающие трудности с публикациями, не могут пробиться к своему читателю и в результате так и остаются в безвестности.

Отсутствие системы критериев качества литературных произведений; практически исчезновение литературной критики как инструмента формирования и поддержки художественного вкуса; и при этом существование множества весьма сомнительных по уровню оценки конкурсов и премий.

Современный литературный процесс отличает отсутствие признанных авторитетов. Нет консолидирующей фигуры, которая могла бы направить литпроцесс в нужное русло, повела бы за собой остальных.

Нет литературных направлений и школ, способных бороться за созданную ими эстетику. Тому, кто знает, читал о литературных спорах, скажем, «серебряного века», современное состояние литпроцесса может показаться затхлым болотом, которое лишь иногда выделяет из своей толщи дурно пахнущие пузыри.

Есть очевидная зависимость от экономического фактора, от массовости. На первом плане – не читатель, а покупатель, не обсуждение, а потребление. Превалирует ставка на формальный успех. Великие произведения подвергаются авангардистской или постмодернистской вивисекции, после которой они становятся неузнаваемыми (классики в ужасе открестились бы от таких «чаек», «мертвых душ» или «онегиных»), но зато скандально популярными.

Писатели стремятся стать медийными персонажами, а сама литература – превратиться в другой вид искусства, хочет преобразовать текст в кинофильм. Сначала роман становится фильмом, потом потирают руки книготорговцы: классические произведения хорошо продаются ещё и потому, что на обложках портреты популярных актеров. Реальность такова, что воображение читателя стимулируется и корректируется в большей степени кинообразами, а не литературными героями. Уже привычно, что шедевры художественной литературы становятся комиксами, нет ничего шокирующего в том, что популярные книги быстро становятся компьютерными играми.

Отдельная проблема – тиражи современных изданий: они не соответствуют ни потребностям нашего общества, ни его структуре. Сегодня быстро расходятся лишь большие тиражи дешевых детективов, другие же книги, как правило, выпускаются тиражом 3000 экземпляров. Это то, чем можно обойтись сегодня, скажем в Москве или в Санкт-Петербурге. А что делать глухой провинции? Книгопечатание в России слишком централизовано. По данным Роспечати, в Москве печатается 81% тиража всех книг России, ещё 5% – в Санкт-Петербурге. На остальную Россию приходится всего 14% тиража. Это привело к тому, что в целом по России 46% взрослого населения совсем не читает книг. 67% россиян фактически не имеют домашней библиотеки.

Мне, как главному редактору «толстого» журнала, хотелось бы остановиться на исключительно важной роли, которую эти журналы смогли бы сыграть в литпроцессе и в консолидации литераторов России и русского зарубежья. «Толстые» журналы – это чисто русское явление. Кстати говоря, они существуют в России уже более 250 лет и всегда благотворно влияли на ее развитие. Такая же миссия возлагается на «толстые» журналы и сегодня.

Они позволяют скомпоновать и донести в рыночных условиях до большой читательской аудитории все разнообразие жанров. В одном «толстом» журнале можно читать и прозу, и поэзию, и критику, и публицистику.

Журнал, несомненно, дешевле любой, даже самой дешевой, книги. Притом его можно купить не только в киоске или магазине, но и получить по подписке или взять в библиотеке (конечно, если они туда поступают).

Те, кто всерьез ратуют за возрождение духовности в России и располагают средствами, могли бы всерьез помочь этому процессу. Их помощь заключалась бы в том, чтобы как можно больше таких журналов подписать и передать библиотекам. Сегодня в России несколько десятков тысяч библиотек, и каждая становится центром, который связывает россиянина с внешним миром, с культурой страны, дает человеку знания и уроки морали и нравственности.

Объединившись на одной площадке, в рамках, скажем, некоего широкого творческого и организационного союза, литературно-художественные и общественно-политические журналы России и русского зарубежья могли бы серьезно способствовать преодолению разобщенности здешних и тамошних литераторов; «узнаванию» читательскими аудиториями здесь и там литературных достижений (и отечественных, и зарубежных); усилению позитивного влияния на литературный процесс; формированию системы критериев оценки и отбора произведений и поддержанию высокого уровня художественного слова.

Уже сейчас, установив между собой организационно-творческие связи, журналы России и русского зарубежья могли бы обмениваться авторами и текстами, предлагать лучшие произведения издательствам, реализовывать совместные творческие проекты, с отражением их на собственных страницах и в изданиях коллег, с выходом на СМИ и властные структуры.

Время сейчас такое, когда поодиночке нельзя – пропадем, а самое главное, полностью утратим влияние на литпроцесс и упустим очередное поколение, которое по нашей еще недавней традиции бывшее читающим книги станет потребляющим некий псевдолитературный товар.

Валерий Новичков (1952-2014), член Союза журналистов Петербурга и Ленинградской области, главный редактор литературно-художественного и общественно-политического журнала «Аврора» (Санкт-Петербург) (2011 – 2014).