Май 1917

1 мая

Впервые в России праздник 1 Мая отмечается свободно – с демонстрациями и народными гуляниями.

В Москве открылся 1-й Всероссийский мусульманский съезд. Главной задачей съезда было решение проблемы самоопределения мусульманских народов России. Рассматривался ряд вопросов, такие как: аграрный, женский и рабочий вопросы, форма государственного управления, культурно-просветительные нужды, ряд вопросов, связанных с выборами в Учредительное собрание, духовная организация. Открылся съезд в доме Ш. Асадуллаева (азербайджанского миллионера), купленного им в Москве для создания национальной школы. В работе съезда участвовало свыше девятисот делегатов из всех регионов России, из них сто двенадцать женщин (по другим источникам – сто двадцать), из них девять – представляли делегацию Съезда Мусульманок России и его резолюцию. На съезд приехало двадцать пять делегатов из Крыма, в составе крымской делегации были три женщины – Шефика Гаспринская, Диляра Булгакова (делегат Казанского женского съезда, выпускница высших педагогических курсов в Санкт-Петербурге) и Зейнеб Давидович (делегат данного съезда, заместитель председателя Бахчисарайского мусульманского женского комитета). В личном архиве Шефики-ханым имеется ряд документов, свидетельствующих о ее участии в Московском мусульманском съезде. Так сохранилось ценное письмо, в котором сказано: «Милостивая государыня Шефика ханым, имею честь сообщить Вам, (…) что 24-го апреля сего года Вы избраны Общим Собранием татарок города Симферополя делегаткой на Всероссийский Мусульманский Съезд, открывающийся 1-го мая в г. Москве».

В вечернем выпуске «Южного Края» напечатана следующая телеграмма из г. Мценска Орловской губернии:

«Население города и окрестностей переживает страшные минуты. Третьи сутки в уезде происходят крупнейшие аграрные беспорядки. В беспорядках принимают участие солдаты двух расквартированных здесь запасных полков.

Полнейшему разгрому подверглись прилегающие к городу огромные имения Шереметьева, Селезневых и др. Усадьбы горят. Ночью вокруг города видно огромное зарево. Положение весьма серьезное. Город и окрестности полны пьяных солдат. Многие вооружены винтовками и штыками-кинжалами от австрийских ружей.

Бараки опустели. Валяются замертво пьяные солдаты. Среди них есть отравившиеся и умершие. Вид их ужасен: почерневшие трупы с пеной у рта. На площади, между бараками и вокзалом, офицеры тщетно пытаются остановить бегущих к винным складам солдат. Целые толпы их идут туда с ведрами, котелками и чайниками. Большинство отравившихся остается там, на месте. Остальные возвращаются, неся с собой спирт.

Поставлены патрули, но они бессильны. Попытки отнять и вылить спирт влекут столкновения и побоища. Вчера для усмирения бунта вы слано было пятьсот солдат с боевыми патронами. К силе оружия, однако, не было прибегнуто.

На местах погромов оказалось свыше пяти тысяч солдат и крестьян. Некоторые из высланных для подавления беспорядков присоединились к бунтующим и сами перепились. Остальные возвратились. Ночь прошла очень тревожно. До рассвета улицы города оглашались пьяным пением и музыкой. Отмечены единичные случаи участия в беспорядках офицеров. Двое из них явились вчера с толпой солдат в город, но тотчас же были арестованы.

Сегодня беспорядки возобновились. Состоялось экстренное собрание офицеров, на котором начальник гарнизона сообщил о вызове вооруженных сил из Орла и Москвы. С часа на час ожидается прибытие артиллерии.

Из расспросов жителей, солдат и офицеров с несомненностью выясняется наличие провокации и деятельности контрреволюционных сил. В расположении полков появились таинственные лица, бесплатно раздававшие спирт солдатам и срывавшие их с учения. Рассказывают также о провокаторе, переодетом в форму полковника. Этот провокатор раздавал солдатам спирт и призывал их к погромам».

 

2 мая

В Барнауле произошел грандиозный пожар. Выгорело сорок кварталов города — сильно пострадала городская архитектура.

Газета «Русское слово» опубликовала следующую статью С. Варшавского:

«Во имя родины.

Ушел А. И. Гучков. Ушел не от усталости, не по болезни, а после тяжелого и глубокого раздумья, по соображениям принципиальным, трагического свойства. Ушел потому, что потерял веру в возможность совершить то дело, которому он отдал лучшие годы своей жизни.

Гучков был монархистом по всему укладу своей жизни, по всем своим политическим взглядам, но борьба с Николаем II и ненависть к сверженному деспоту, который, в свою очередь инстинктивно его ненавидел и боялся, сделали его одним из искреннейших сторонников совершившегося переворота.

И не простая случайность, что Гучков заставил Николая II подписать акт об отречении. Вы помните рассказ спутника Гучкова, депутата Шульгина, который, отправляясь к бывшему царю вместе с Гучковым, боялся, чтобы тот не наговорил ему злых и оскорбительных слов. Он знал, как пламенно этот человек ненавидел того, кто привел Россию на край позора и гибели.

А. И. Гучков поверил, что он сумеет помочь спасению России, когда принял пост военного и морского министра. Для России было бы счастьем, если бы в рядах ее военных вождей остались люди с революционным прошлым, ибо у таких людей руки были бы развязаны, им бы поверила, за ними пошла бы армия. Но этого счастья не выпало на долю нашей армии.И Гучкову, с его политическим прошлым, которое являлось тяжелым наследием в революционную пору, пришлось взвалить на свои плечи слишком тяжелое бремя. Мы готовы были верить в честное имя, в силу характера и энергию этого человека. Он работал много, самоотверженно, со знанием дела, с верой в успех, но случилось нечто неожиданное: армию, вместо подъема, стали как болотный туман окутывать разложение и распад.

И он пал в неравной борьбе.

О, если бы эти последние два месяца создали бы новых вождей революционной армии, если бы они выдвинули или из рядов старых боевых генералов, из которых некоторые были затерты и забыты при прежнем строе, или из среды молодого офицерства сильных, ярких людей, как это было в эпохи революционного подъема в других странах, — эти люди могли бы взять военное дело в свои руки.

Но нашей родине не повезло: мы вращаемся в кругу старых имен, а имена эти, при всей вере в их талант и честность не объединяют, не зажигают, не вдохновляют.

И армия начинает распадаться. К концу третьего года войны, — этой дикой кровавой войны, — нужно было истинное чудо, чтобы спаять, поднять, вдохновить армию.

А что случилось? И кто в этом виноват?

Вот почему уход А. И. Гучкова и производит такое тягостное впечатление. Не то важно, что ушел сильный, честный, знающий и любящий свое дело человек, а то, почему он ушел.

При своей энергии, при своем крутом характере, при любви и вере в дело, Гучков бы не ушел, если бы не отчаялся в спасении дела. Он ушел потому, что по его глубокому убеждению, «правительственная власть и власть военная поставлены в такие условия, что выполнить основные задачи, которые должна ставить себе государственная власть, она не в силах, а изменить условия при современной постановке оно не в состоянии»…

 

4 мая

Из записей французского посла в России Мориса Палеолога:

«В полдень манифестации снова начинаются. В то время как я около пяти часов пью чай у г-жи П. на Мойке, мы слышим большой шум со стороны Невского, затем треск выстрелов. У Казанского собора бой. Возвращаясь в посольство, я встречаю вооруженные толпы, завывающие: «Да здравствует Интернационал! Долой Милюкова! Долой войну!» Кровавые столкновения продолжаются вечером. Но, как и вчера, Совет пугается. Он боится, что Ленин его превзойдет и заменит…»

 

5 мая

Создано 1-го коалиционное правительство. В него вошли: министр-председатель и министр внутренних дел — Г. Е. Львов, министры: военный и морской — Керенский, юстиции — П. Н. Переверзев (трудовик), иностранных дел — Терещенко, путей сообщения — Некрасов, торговли и промышленности — Коновалов, народного просвещения — Мануйлов, финансов — Шингарев, земледелия — В. М. Чернов (эсер), почт и телеграфов — И. Г. Церетели (меньшевик), труда — М. И. Скобелев (меньшевик), продовольствия — А. В. Пешехонов («народный социалист»), государственного призрения — князь Д. И. Шаховской (кадет), обер-прокурор Синода — Львов и государственный контролер — Годнев.

Из иммиграции в Петроград прибыл видный деятель революционного движения Лев Давыдович Троцкий.

В воспоминаниях вернувшегося вместе с ним на родину Н.Н. Накорякова сообщаются любопытные детали об «одиссее» Льва Давыдовича: «Нам, первой группе американских политических изгнанников, только что возвратившихся на родину, пришлось пережить боль и горечь... В праздничном настроении ликования по поводу успехов революции мы, — маленькая группка политических изгнанников, ехали из Нью-Йорка на пароходе «Христиан фиорд» в Россию. В этой группе были социал-демократы разных направлений, анархо-синдикалисты, просто революционно-настроенные рабочие… В Галифаксе британские военные власти, кроме осмотра наших паспортов и обыска нашего багажа, решили произвести сыск в наших душах. При первом же допросе британские офицеры с тревогой спрашивали, не едем ли мы социалисты — «устраивать мир».

Вопрос был немного странен, поэтому естественно, что даже те, кто не ехал «устраивать мир», отказались отвечать на него.

На другой день, после первого допроса на пароход неожиданно явилась группа вооруженных солдат во главе с двумя офицерами, и взяла из среды русских эмигрантов шесть человек: Л. Троцкого, Г. Мельничанского, Г. Чудновского, Фишелева, Мухина, Романченко. Так как последние, не зная причины ареста, отказались добровольно выйти с парохода, то их выволокли...

На протесты остающихся, на требование взять всех, британцы ответили угрозами… А наши телеграммы-протесты, обращенные к русскому Временному Правительству и канадскому министерству, даже не были посланы… Во всем событии в глаза бросалась еще дикая его сумбурность: вместе с известными в Америке «интернационалистами» — Троцким, Чудновским, Фишелевым, Мухиным (последние два анархо-синдикалисты, во взглядах на войну почти солидаризировавшиеся с Троцким) — арестованы были также и колеблющийся Г. Мельничанский, нигде не выступавший по вопросам о войне, и просто беспартийный рабочий Романченко, ехавший отбывать воинскую повинность...

Два последних товарища никак не могли попасть в те международные “черные списки опасных лиц”, о которых недавно говорил Милюков в своих объяснениях по поводу притеснений, чинимым возвращающимся из-за границы политическим изгнанникам. Вернее всего, британские военные власти, с обычным усердием провинциальных чиновников, на свой страх и риск взяли на себя роль царской жандармерии».

Есть два известных мифа, связанных с возвращением Троцкого в Россию:

1) что у Троцкого был американский паспорт;

2) что у Троцкого было при себе десять тысяч долларов.

 

6 мая

Приказ комиссара Тверского исполнительного комитета от 6 мая 1917 года:

«Увольняется от службы согласно прошению с 23 марта сего года правитель бывшей канцелярии тверского губернатора титулярный советник Александр Николаевич Казанский».

 

9 мая

«Тверские губернские ведомости» сообщают:

«Р. Койранская заявляет об утере квитанции Тверского общества взаимного кредита за № 359, выданной на ее имя, в принятии на хранение одной деревянной шкатулки, оцененной в три тысячи рублей и опечатанной печатью правления общества…»

 

11 мая

Из дневника Михаила Пришвина:

«По ту сторону черты моих человеческих наблюдений преступные действия: вчера на улице зарезали купца, сегодня в деревне вырезали семью мельника».

 

13 мая 

Газета «Красноярский рабочий»:

«Уже почти три недели полыхает бывшая столица губернии Енисейск. Ежедневными пожарами уничтожено свыше тридцати жилых домов. На селение в панике уезжает. Горит преимущественно беднота, предполагается, что поджоги совершают уголовные преступники.

Комендант города Енисейска вынужден ввести военное положение. Гарнизон подняли под ружье.

Был ограблен Красноярский кафедральный Богородице-Рождественский собор. Украдены облигации и расписки красноярского отделения Государственного банка по вкладам. Общая сумма ущерба – более ста тысяч рублей».

 

15 мая

Из дневника Михаила Пришвина:

«“Товарищи, – продолжал оратор, – земной шар создан для борьбы!” – “Конечно, для борьбы”. – “Помните, что не Германия нам враг, а первый нам враг Англия”.

Тогда я на минутку схватил голос и говорю в этом духе, что если уж так хочется мириться с немцами всем, то пусть, но зачем же нам создавать еще нового врага – Англию?

“Зачем? А вот зачем, товарищи: в подчинении у Англии есть страна Индия, которая еще больше России, и вот если мы против Англии будем, то с нами будет Индия”.

Опять удивительное наблюдение: эта Индия, о которой здесь никто ни когда не слыхал, понятна всем. Скажи я: “Индия! ” – никто не поверит в нее. А вот говорит солдат – и все верят в Индию».

Из дневника Василия Кравкова:

«Шквал революционных волн разорвал всякую дисциплину ума и воли людей… По газетным сообщениям, г. Царицын – во власти буйствующего гарнизона солдат, наложивших на беззащитных жителей миллионную контрибуцию и овладевших пароходным движением по Волге. Это, выходит, нечто почище пресловутых немецких зверств!»

 

16 мая

Из дневника Николая Окунева:

«Действительно, сейчас самое страшное время для матери нашей – России. Ее раздирают на части ее же дети. С каждым днем все ухудшается, дорожает и разваливается. Грабят и убивают не только ночью, но и среди бела дня. Если бы прочитать за какой-нибудь один день все русские газеты и суммировать все деяния солдат и граждан, то получилась бы не революция, а революция. Едва ли было что-нибудь более разнузданное в истории минувших революций».

 

Июнь 1917 года

1 июня

Прошло первое заседание Главного земельного комитета. Были представлены следующие сведения:

«Если взять самых богатых помещиков всей Европейской России, то окажется, что у крупнейших, числом поменьше тридцати тысяч человек, находится земли около семидесяти миллионов десятин. Это значит больше, чем две тысячи десятин на каждого. Если взять самые верхние слои богатых русских помещиков, без различия сословия (большинство здесь дворян, но есть и другие землевладельцы), их тридцать тысяч, а у них семьдесят миллионов десятин. А если взять беднейшее крестьянство по той же переписи 1905 года, которая дает последние сведения, собранные единообразно по всей России, – сведения, которые не заслуживают по существу очень большого доверия, как всякая статистика, собранная при царе царскими чиновниками, но все-таки дает наиболее приближающиеся к истине, наиболее сравнимые данные, – если взять беднейшее крестьянство, мы получим десять миллионов дворов, и у них около семи десяти – семидесяти пяти миллионов десятин земли. Это значит: у одного — свыше двух тысяч десятин, а у другого – семь с половиной десятин на двор… Помещики, может быть, уступят землю за хорошую арендную плату, но не отдадут ее никому бесплатно. Выгодно ли это для крестьянского населения? Каким образом окончательная земельная собственность будет установлена, это дело будущей центральной власти, но сейчас немедленно помещичья земля без выкупа должна перейти в руки крестьянства под условием организованного захвата».

 

2 июня

В Петроградской Музыкальной драме состоялся концерт-митинг, устроенный Обществом «Дома-музея в память борцов за свободу». С речами выступили М. Горький, В. Фигнер. Шлиссельбуржец Н. А. Морозов (имеется в виду народоволец, отсидевший долгие годы в шлиссельбургской крепости – ред.) читал свои стихи.

 

4 июня

А. А. Брусилов сменяет М. В. Алексеева на посту Верховного главнокомандующего.

 

7 июня

А. Блок писал матери: «…я склоняюсь к с.-р., а в тайне — и к большевизму… по моему мнению, сейчас именно любовь к России клонит меня к интернациональной точке зрения, и заступился за травимого всеми Горького».

 

8 июня

А. Серафимович пишет А. А. Кипену о «Русской воле»:

«Это была в полном смысле желтая газета. Какие подлые антиреволюционные статьи писал Тан, уму непостижимо. Трудно себе представить, как ненавидели и презирали «Русскую волю» рабочие. Я написал Леониду [Андрееву]… что… горячо прошу его уходить из «Русской воли». (…) Настроение в буржуазных слоях, в интеллигенции, среди писателей архичерносотенное: рабочих, социалистические партии и особенно большевиков — зубами бы разорвали (тут же Шмель, Вересаев, Ив. Бунин, — все)».

 

12 июня

Начинается Первая конференция заводских комитетов Петрограда, принимающая большевистские резолюции.

 

15 июня

С 15 по 27 июня был открыт Всероссийский съезд делегатов увечных воинов. В съезде приняли участие сто шестнадцать инвалидов Первой мировой войны. В резолюции съезда было обозначено:

«Казалось, что правительство задалось целью испытать долготерпение увечного воина. Бесконечная и тяжелая волокита, жалкие и крохотные пенсии не находятся ни в каком соответствии ни с потребностями увечных, ни с безумно возрастающей дороговизной жизни последних лет. Полное отсутствие внимания и заботливости к бесчисленным нуждающимся домам увечных со стороны чиновников – вот что выпало на долю всякого пострадавшего защитника Отечества».

 

16 июня

Андрей Белый пишет Иванову-Разумнику: «…Начинаешь понимать: большевики, загрязняющие города и пропагандирующие чуть ли не резню офицеров во имя спасения от контр-революции, и суть сама эта “контр-революция”…Да: мы в центре “контр-революции”. И она идет не справа, а… “слева”».

В Петрограде открылся I Всероссийский съезд советов рабочих и солдатских депутатов. Большинство съезда отвергло мысль о переходе власти к Советам. Лидер меньшевиков И. Г. Церетели заявил: “В настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место...”

В ответ В. И. Ленин от имени большевиков бросил с места: « Есть такая партия!»

 

18 июня

З. Н. Гиппиус записала в дневнике: «Везде разруха, развал, распущенность. «Большевизм» пришелся по ндраву нашей темной, невежественной, развращенной рабством и войной, массе… Против тупого и животного бунта нельзя долго держаться увещеваниями. А бунт подымается именно бессмысленный и тупой… Очень стараются большевики “литературные”, из окружения Горького… А что, если слишком долго стыла Россия в рабстве? Что, если застыла, и теперь, оттаяв, не оживает, — а разлагается?»

 

19 июня

По предложению военнослужащей Марии Бочкаревой сформирован женский «батальон смерти». Бочкарева установила в батальоне жесткую дисциплину и поддерживала ее своей железной рукой. Ряд женщин, не принявших бочкаревских мер управления батальоном, откололись и организовали свой ударный батальон (именно он, не «бочкаревский», защищал Зимний дворец в октябре 1917 года).

 

21 июня

Александр Блок пишет жене:

«Содержанием всей жизни становится всемирная Революция, во главе которой стоит Россия. Мы так молоды, что в несколько месяцев можем совершенно поправиться от трехсотлетней болезни. Наша Демократия в эту минуту действительно «опоясана бурей» и обладает непреклонной волей, что можно видеть и в крупном и в мелком каждый день. Я был на Съезде Советов Солдатских и Рабочих Депутатов и вообще вижу много будущего, хотя и погружен в работу над прошлым, — бесследно прошедшим».

 

25 июня

Установлен чрезвычайный подоходный налог.

В Петрограде, в Михайловском театре, состоялось публичное заседание Лиги социального воспитания, на котором Горький произнес речь. Горький сказал, что детям предстоит жить в «густой атмосфере лжи, лицемерия и обманов, клеветы, взаимной травли и неуважения к человеку». Воспитание по мысли Горького «должно стремиться к перерождению инстинктов индивидуалистических в инстинкты социальные». Писатель призвал оставить в наследство детям «мечты о всемирном братстве», наш идеализм, нашу любовь к разуму и красоте».

Газета «Правда» опубликовала очередную статью В. И. Ленина, в которой он, в частности, писал:

«Задачей профессионального союза сельских рабочих должно быть поставлено поэтому сразу — не только борьба за улучшение положения рабочих вообще, но и в особенности отстаивание их интересов как класса при предстоящем великом земельном преобразовании.

Рабочие руки должны быть переданы в распоряжение волостных комитетов», — так рассуждают часто крестьяне и эсеры. Точка зрения класса сельскохозяйственных наемных рабочих как раз обратная: в распоряжение «рук» должны попасть волостные комитеты! Хозяйская позиция и позиция наемного рабочего таким противопоставлением выясняются отчетливо.

«Земля всему народу». Это правильно. Но народ делится на классы. Каждый рабочий знает, видит, чувствует, переживает эту истину, умышленно затираемую буржуазией и постоянно забываемую мелкой буржуазией.

В одиночку беднякам никто не поможет. Никакое «государство» не поможет наемному рабочему в деревне, батраку, поденщику, беднейшему крестьянину, полупролетарию, если он сам себе не поможет. Первый шаг для этого — самостоятельная классовая организация сельского пролетариата. Пожелаем, чтобы всероссийская конференция профессиональных союзов с величайшей энергией взялась за это дело, кликнула клич по всей России, протянула руку помощи, могучую руку организованного авангарда пролетариев, пролетариям деревни».

 

27 июня

Л. И. Шестов пишет А. М. Ремизову: «А в Москве эсеры… побили всех — и кадетов, и эсдеков, и большевиков. Видно, нужно записываться в эсеры! Они и не злые — не то, что эсдеки».

 

29 июня

В России на тридцать процентов увеличен налог на прибыли капиталистов.

 

 

Картина: Г.Савицкий "Первые дни Октября"

 

 

---

 

Илья Бояшов. Писатель, историк. Родился в 1961 г., живет в Санкт-Петербурге. Член Союза писателей России и Союза журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области, Лауреат премии «Национальный бестселлер» (2007), номинант премий «Большая книга» (2009) и «Русский Букер» (2009). Снятый по его повести «Танкист» фильм К. Г. Шахназарова «Белый тигр» номинировался на премию «Оскар».