Михаил Бурдуковский. Милосердие в аду (главы из романа, окончание)
В один из осенних дней 2004 года Зоя Михайловна сидела в своем стареньком кресле-качалке перед раскрытым окном в сад и просматривала трехдневную газету, выхватывая названия заметок, разглядывая фотографии, позевывая и подбираясь ко сну.
Виктория Черножукова, Владимир Веретенников. В небе не тесно (повесть, окончание)
В землянке было душно. Левитс давно привык к запахам сырой земли и людских тел, едва приглушаемых горечью махорки, но перед операцией они, вкупе с раскатистым храпом товарищей, становились как будто назойливее и мешали уснуть.
Михаил Ярцев. Пять времен года (повесть, окончание)
«…И снова осень на дворе кострами дымными пылает…» — нашептывает плеер.
Илья Бояшов. Рассказы
Друг мой Василий обитает в распрекрасном доме на берегу Невы. Напротив, аккурат через реку — место ужасное, место проклятое (везет же России на проклятые места!).
Михаил Ярцев. Пять времен года (повесть, начало)
От старых, темного камня, зданий шла легкая сырость и прохлада в этот внезапный, мучительный для первых дней мая зной.
Игорь Англер. Рассказы
Появилась у питерских с недавних пор одна черта. Да и ни черта это никакая не черта, а так — гео-генно-политическая особенность. В какой-то определенный момент этот самый «гео-ген» просыпается, и все питерские начинают двигаться в сторону… Не-не, именно к Москве.
Дмитрий Воронин. Рассказы
Юный Клаус Штейн вот уже битых шесть минут с остервенением давил и давил на кнопку взрывного устройства, но все было напрасно, оно не срабатывало. Клаус Штейн разрыдался.
Сергей Воробьев. Рассказы (из книги «По ту сторону земного шара»)
На небольшой, отдельно плавающей льдине, собралась группа пингвинов адели. Говорят, что на одной из стадий эволюции они были летающими птицами и свободно парили в воздушном пространстве Пангерии, изредка садясь на ветви древовидных папортников, чтобы немного отдохнуть от бесконечных полетов.
Виктория Черножукова. Владимир Веретенников. В небе не тесно (повесть, часть 3)
Герберт с трудом отлепил голову от подушки: лицо опухло, глаза едва проглядывали из-под нависших век, волосы всклокочены. Да и сама постель — влажная, потная, замятая беспокойными складками, словно он не спал, а всю ночь таился там от опасного врага.
Михаил Бурдуковский. Милосердие в аду (главы из романа)
С тех пор, как всех больных затолкали в один корпус, жизнь Ксюхи — низкорослой псины с черной лохматой шерстью, большими висячими ушами и круглыми темно-коричневыми глазами — стала непонятной и невыносимой.
Подробнее ...
