— Как возникла идея создания «Божественного мира»?

Эта идея вызревала годами. Писатель рождается из читателя, а я с раннего детства воспитывался на хороших книгах. Но, сколь бы ни были прекрасны написанные кем-то шедевры, у человека творческого постепенно возникает понимание: то, как хочешь высказать ты сам, за тебя не будет сказано или написано. Литература постоянно должна обновляться, ведь те, кто пришли до тебя, жили в другое время в другом мире, у них были свои цели и задачи, но ты живешь здесь и сейчас. Главное — осознать свое призвание, а потом не бегать от него, но настойчиво идти ему навстречу, откликаясь на его зов.

Сыграла свою роль и судьба. В 1994-м, защитив кандидатскую в МГИМО, я получил ряд лестных предложений о работе в Москве. Но по семейным обстоятельствам был вынужден вернуться в родной Саратов, где работы по специальности мне не нашлось. И единственным способом сохранить квалификацию, продолжить профессиональные изыскания и воплотить свои идеи в жизнь стал… литературный труд!

Но, занявшись писательством, я не перестал заниматься наукой. Скорее даже наоборот: все, что оказалось невозможным воплотить в окружающей нас реальности, прекрасно прижилось в альтернативной! В художественной книге автор сам себе хозяин. Все политические идеи, компромиссы и конфликты, перемирия и войны, институты власти и их взаимоотношения, интриги и схватки за ключевые посты, публичная и подковерная борьба, роль общественного мнения — что, естественно, относится к работе политолога — есть в «Божественном мире», авторском проекте моей жизни, и конкретно в трилогии «Наследники Рима».

— Почему Вы взяли за модель именно мир античности, а не другие исторические отрезки?

Полагаю, главным побудительным мотивом стало для меня крушение СССР. Страна, в которой я родился и которую любил, не собиралась умирать, когда я только входил во взрослый мир. За нею была — и осталась — правда мировой истории. Но все-таки великая советская империя погибла. Это случилось даже не из-за предательства: оно стало следствием, а не причиной. Причиной же явилась жесточайшая разруха в головах людей. То, о чем писал Булат Окуджава:

Вселенский опыт говорит,
что погибают царства
не оттого, что тяжек быт
или страшны мытарства.
А погибают оттого
(и тем больней, чем дольше),
что люди царства своего
не уважают больше.

Когда СССР пал, эту разруху в головах стали сливать в книги, заражая ею читателей, миллионы наших соотечественников. Чтобы на новом историческом витке повторить «удачный» опыт разрушения, теперь уж и России.

Можно ли этому противостоять? И если да, то как? Что может сделать ученый, публицист, писатель? Вот вопросы, которыми я задавался постоянно. Тогда же, в смутных 90-х, укрепился мой интерес к эпохе Поздней Античности, самой прекрасной и самой трагичной в истории; она же стала для меня и самой любимой. Это время триумфа и падения Римской империи.

Все ли великие империи обречены погибнуть и оставить за собой руины? Или в истории все может быть и по-другому? (Спойлер: только по-другому и бывает! Все великие империи рано или поздно «переформатируются» и возрождаются — важно научиться узнавать их в новом облике.)

Множественные параллели между V веком в Римской империи и нашим временем напрашиваются сами. Чуть позже именно этот век, вернее, его сердцевина, эпоха Аэция, Галлы Плацидии, Аттилы, Гейзериха и Майориана, станет отправной точкой всех альтернативно-исторических развилок «Божественного мира». Для героев моей эпопеи крушение Римской империи, гораздо более жесткое, чем оно было в писаной истории, такая же «родовая травма», как для многих из нас — развал Советского Союза.

Понятно, что все исторические аналогии условны, но «Божественный мир» дает автору и его читателям возможность разобраться, что в судьбе величайших империй предрешено и неизбежно, а что все же  можно предотвратить или исправить.

— Расскажите об основных книгах цикла.

Сейчас «Божественный мир» состоит из трилогии «Наследники Рима», множества продолжений (повести, новеллы, рассказы, зарисовки), над которыми я работаю. А также материалов, которые я называю инфраструктурой цикла: различные статьи, вики-энциклопедия, карты и схемы, в общем, все то, что помогает лучше понимать этот мир, а через него и наш собственный.

Трилогия «Наследники Рима» — фактически один большой роман, связанный сквозным сюжетом, общими локациями, идеями и героями. При этом книги трилогии получились непохожими одна на другую.

Первая книга «Нарбоннский вепрь» — о борьбе молодого варвара, потомка викингов, за свободу своей маленькой страны против огромной и грозной Империи. Казалось бы, какой знакомый, прямо-таки архетипический сюжет, путь героя по Кэмпбеллу. Произведений об этом — сотни и тысячи. Но «Наследники Рима» — это история о том, как заветная свобода служит искушением и оборачивается иллюзией; это также история о том, как честный варвар за свою свободу расплачивается; об ошибках, испытаниях, взрослении и превращении инфантильного варвара в ответственного государя своей страны и политика имперского масштаба.

«Боги выбирают сильных» — роман о том, как главная героиня, пресыщенная аристократка, женщина-политик, борется за власть и вместе с тем за справедливость, за любовь, за лучший мир, в своем понимании этого мира. Она мучительно ищет собственный путь, ошибается, спотыкается, доходит до имперского олимпа и в конечном счете находит в себе силы преодолеть самое себя. Империя в «Божественном мире» — пространство гендерного равенства, а противостоящие имперцам варвары — понятно, мир патриархальный. Когда эти миры сталкиваются, когда вместе с этими мирами сталкиваются политические амбиции и древние предрассудки — не миновать беды! Я сам сторонник равноправия, вне всякого сомнения. Но в книгах вы найдете доводы как за него, так и против. Решайте сами, что вам ближе.

И третья книга, «Воскресшие и мстящие» — история воскресшего героя, «Мефистофеля наоборот», что вечно проповедует свободу, благо и добро… и вечно творит зло. В «Наследниках Рима» ведь не две стороны, а три: не только имперцы и варвары, но также те, кто встает между ними, сталкивает, ссорит, разжигает костры иллюзий и не дает жить мирно. Оглянитесь вокруг и увидите сами: эти фанатики-манипуляторы одинаковы повсюду, что в альтернативной реальности, что в нашей. Они скармливают людям, своим орудиям и жертвам, отравленную надежду. На крыльях свободы приносят лишь хаос и тьму, и отчаяние. «Создают пустыню и называют это миром», — говорили римляне, а вслед за ними повторяют в моих книгах их наследники.

Оговорюсь, что таково мое понимание книг, как автора; у читателя может быть свое. Чтобы это понимание было целостным, я рекомендую читать всю трилогию в новой расширенной редакции 2020 года. Она существенно отличается от первых книг, появившихся еще в 1999 году. «Божественный мир» — живой организм, который растет и развивается по собственным законам, работа над ним продолжается все эти годы.

Двадцать лет от первой редакции к третьей — путь от фэнтези, пусть и эпического, к эпической драме. Мир совершенно человеческий, он не родился из ниоткуда, наоборот, этот «Божественный мир» оказывается вросшим в реальную историю еще глубже и крепче, чем наш. Уже хотя бы потому, что многие загадки истории и науки — загадки нашего мира — там раскрыты. Скажу больше: я использую «Божественный мир» как площадку для «тестирования» всевозможных идей, научных и около. В альтернативной реальности это безопасно, от этого никто не пострадает.

— Выскажу свое мнение — мне кажется, Ваш цикл попадает между двумя мишенями. Читатель, который хочет больше узнать об античном мире, только запутается, изучая «альтернативные» карты, несуществующие государства и выдуманных героев. А читатель, который достаточно хорошо знаком с историей античности, не будет понимать, зачем ему читать вымышленную историю, когда можно погрузиться в оригинальные тексты Плиния, Тертуллиана или Иосифа Флавия…

Отчасти Вы правы: мой цикл попадает между двумя мишенями. Но ведь между ними — совсем не вакуум, а огромное, многообещающее и пока что малоосвоенное пространство! В нем есть множество читателей, кому близки исторические и авантюрные приключения, хитрые, закрученные политические интриги. Кто любит жесткую психологическую драму с неоднозначными героями и без подыгрываний им со стороны автора. Кто ищет твердую, классическую АИ без «попаданцев», трэша и показного пафоса. Это пространство умных женщин и, конечно, мужчин, которые уважают умных женщин: в моем цикле женщины действуют наравне с мужчинами, причем задумывалось это тогда, когда идеи гендерного равенства были далеко не в тренде. Это и пространство всех любителей античности, Древнего Египта, Эллады, Рима и Византии. Собственно, у меня он и представлен, «Новый Рим», «альтернативная Византия», какой она могла бы стать; есть также множество аллюзий и с Россией, и с СССР, и даже с США.

— И все же — кто он, читатель «Божественного мира»?

Мои читатели очень разные, но одно общее есть: они, как правило, не входят в какие-либо политические, литературные, фанатские и прочие тусовки. Они — сами по себе, и притом настроены достаточно критично, почему и держатся особняком. Для большинства из них «Божественный мир» — не только и даже не столько цикл про вымышленных римлян и таких же варваров, сколько путеводитель по живой истории и политике, отчасти фантастике. Там есть все то, что интересно им в истории, но не разбросано по странам и эпохам, а собрано в одном целосном сюжете, усилено и актуализировано.

Важное преимущество автора альтернативно-исторических произведений заключается в том, что он может взять у писаной истории именно то, что ему нужно для построения своего сюжета. Абстрагироваться от мелкой, посторонней суеты, которая обречена закончиться ничем, и сосредоточиться на главном: идеях, конфликтах, характерах.

В «Божественном мире» вы сразу попадаете и в Египет, и в Рим, и в языческую Европу, и в прошлое, и в современность — такую современность, какой она вполне могла бы стать. Вы встречаетесь с историей, но в новых, непривычных для нее сочетаниях и обстоятельствах. Вы узнаете в героях что-то знакомое (у всех есть исторические прототипы) и смотрите, как они решают вечные вопросы мира и войны, любви и власти, свободы и господства.

Конечно, если читатель совсем несведущ в истории, ему лучше предпочесть иные книги. Равно и читателю-догматику, который все и всегда знает заранее, такому настоящие альтернативы точно не нужны, его предел — косплей, рефлексии и имитации. Между прочим, не случайно на «профильных» форумах АИ так много «заклепочников», гуру ТТХ, доскональных знатоков старых мундиров, орденов, знамен — и так исчезающе мало тех, кого в истории прежде всего интересуют сами люди, а не их заклепки.

Моя особенная гордость — читатели, которым «Божественный мир» помог полюбить историю и открыть ее заново. Их пример показывает, что приобщиться к истории можно по-разному. Можно — читая древних авторов, можно — с помощью писателей, рассказчиков и интерпретаторов, таких как Лион Фейхтвангер и Иван Ефремов, а можно — создавая новые миры и предлагая альтернативные модели, образы реальности, которых не было в истории (но могли быть!), решая задачи, которые она решить не смогла. Между этими подходами противоречий нет, они дополняют друг друга. Это одна классическая традиция и разные формы ее реализации. Я считаю себя последователем того Иосифа Флавия, который сам творил историю в начале нашей эры, а потом ее описывал, и того, о ком так ярко рассказал Фейхтвангер; и самого Фейхтвангера, и Ефремова, и Тойнби, и Дрюона, многих-многих, кто также занимался популяризацией истории.

Таковы и книги моего любимого современного писателя Гая Гэвриела Кея, они считаются фэнтези, но по сути это настоящая АИ. Правда, Кей отказался от собственного оригинального мира, сделав кальку с нашего. Я поступил по-другому: разработал авторский мир, который естественным образом вырастает из нашего и целиком на нем основан. «Божественный мир» — это не сказочное Средиземье или Земноморье, или Вестерос, или «мир Джада» у Кея, это именно НАШ земной мир, каким он вполне мог бы стать, если бы история сложилась по-другому.

— Какую цель вы намечали, когда брались за этот масштабный труд, и достигли ли ее?

Популяризация истории, а также политики, психологии, научной фантастики — вот моя первая цель. Синтез новых альтернативных моделей развития государства и общества — цель вторая. А третья — это новые ответы на загадки истории и вызовы нашего времени.

Можно ли достичь такие цели за одну жизнь? Я сомневаюсь. Это и не нужно. Важнее движение к ним. Моя задача как ученого и писателя — создать мир-платформу для идей и альтернатив в истории, причем не только римской, но египетской, еврейской, эллинской, европейской и всеобщей. Эта задача в целом решена. Меня не станет — «Божественный мир» останется, спутать его будет невозможно ни с каким другим (а кто понимает и читает, и не путают). Наступят времена, когда он превратится в популярную площадку для дискуссий, ролевых и интеллектуальных игр, статей, исследований и экранизаций.

— Писатель так или иначе находит круг единомышленников, участвует в премиях и конференциях. С каким литературным сообществом Вам по пути — с историками, фантастами, сочинителями фанфикшен или, возможно, политическими публицистами?

Весной прошлого года я впервые после многолетнего перерыва оказался в Москве, там в течение двух недель встречался с очень разными людьми из всех этих сообществ. А потом еще был в длительной поездке осенью, в Москве и Петербурге. Всего не меньше полусотни встреч. И на каждой такой встрече находились интереснейшие темы для обще-

ния! В этом не моя заслуга, а специфика труда моей жизни: какими-то своими гранями «Божественный мир» затрагивает самые разные области реальности. Я чувствовал себя вполне комфортно на каждой из этих встреч, и мои симпатии, моя поддержка на стороне всех, кто занимается полезным делом творчества и просвещения.

Но проблема ведь не в том, с кем по пути мне. Проблема в том, кому по пути со мной, кто поддержит меня и мой труд. С этим, не скрою, огромные сложности. Когда первые книги цикла только появились (1999), их прочли, хорошо встретили и сразу номинировали на разные премии. Я даже об этом не знал! Узнавал потом, случайно, много лет спустя.

Сейчас же мы имеем сеть взаимосвязанных площадок, переплетенных, как грибница, в ней часто действуют одни и те же люди и тусовки. При всем, по большей части, ритуальном, нытье о «книжном кризисе», существующее положение устраивает многих, кто варится в этом котле годами (и уже десятилетиями). Главные же причины книжного кризиса, на мой взгляд, в том, что литература (фантастика как наиболее близкий мне ее сегмент), вместо того чтобы открываться новому стремительному миру, все более закукливается, уходит в себя, прячется от мира в башнях из слоновой кости. Отсюда и магизм, и эскапизм, и инфантилизм. Отсюда все наивные, нелепые попытки отгородиться от всего, что ну никак не умещается в привычные «форматы». Отсюда и обструкция книг и авторов, которые приходят в литературу с принципиально иными задачами: не прятаться в ней от проблем реального мира, а с ее помощью эти проблемы решать.

Я сознаю, что «Божественный мир» — это вызов. Принять его — значит признать, что и у нас в России способны создавать масштабные, реалистичные альтернативные миры. Принять этот вызов — также значит признать, что автор с подобным проектом способен «вылупиться», словно черт из табакерки, и помимо всех конвентов, мастер-классов и тусовок, просто потому, что так сложилась жизнь.

К одним и тем же горизонтам ведут разные пути. Нет ни какой-либо гордыни, ни особенного умысла в том, что я пошел своим путем. Он ничем не хуже и не лучше всех других. Лион Фейхтвангер и Иван Ефремов, также избравшие собственный путь, неоднократно подвергались обструкции, их подчас не понимали и не принимали коллеги и соотечественники, но это не мешало им создавать книги, которые так много значат для читателей. Их пример внушает оптимизм, и для меня огромная честь, когда мой «Божественный мир» сравнивают с их книгами.

— Вы не считаете, что с тех времен слишком многое изменилось в обществе и в литературе?

Безусловно. У нас настолько упала, даже не упала — обвалилась! — значимость писательского труда, что образовалась пропасть между людьми, для которых писательство стало родом частного предпринимательства, и теми, для кого оно сохраняет изначальный смысл. Первые пекут книжки словно пирожки, неотличимые один от другого, и скармливают их потребителю. Я как-то встретил коллегу, который не помнил имена героев собственной книги и не мог даже сказать, о чем она. И разве он такой один?

Писатели-бизнесмены воспринимают писателей классической формации даже не как коллег с иными взглядами, подходами и пр., а как нелепых чудиков, которые растрачивают силы-время-деньги зря, и которых нужно или перевоспитывать, или, если уж они чересчур упертые, то отсекать и игнорировать как социально чуждый элемент.

Я полагаю, эта пропасть будет только расширяться. Создателей и потребителей книг-пирожков становится все больше. Но, и это очень важно понимать, в информационном веке писатели классической формации вовсе не обречены на прозябание. Наше спасение — не в государстве: книги для сегодняшнего государства, в отличие от нефти, газа, телевидения, интернета, даже шоу-бизнеса, значат слишком мало. Спасение в самих читателях: новых, ищущих познания, и хорошо забытых старых, ушедших за познанием в Non-Fiction, документальную прозу, или вовсе переставших читать, так как чтение в их глазах утратило свои смыслы. Необходимо эти смыслы возрождать, перепрошивать до новых требований века.

Я двадцать лет не устаю повторять: в современном мире, полном бесконечных развлечений, книга не должна становиться ширпотребом! Это ее губит. Как развлечение, как жвачка для мозгов, книга не выдерживает конкуренции с модными гаджетами, играми, сериалами, комиксами, кино и интернетом. Любое опрощение и опошление, обрушение планки качества — гибельно для книги! Она способна выиграть в нашем веке только за счет собственной ценности как интеллектуального продукта. Книга должна быть пищей для ума и предлагать думающему читателю то, что ему важно и полезно, содержательные альтернативы развлечениям. Как видите, и тут мы вновь пришли к альтернативам.

— Назовите три весомые причины, по которым необходимо прочесть «Божественный мир».

Читать «Божественный мир» определенно стоит, если вы:

— хотите разобраться, чем «дышит» история и как работает политика; как власть раскрывает лучшее и худшее в людях; что несет с собой любовь к свободе и чем порой приходится за нее платить; хотите больше узнать о любви между мужчинами и женщинами разных культур;

— не удовлетворены окружающим миром, пытаетесь понять, как и почему он таким получился и куда теперь катится, имеете трудные вопросы к истории и надеетесь спросить с нее ответы;

— ищете альтернативы тому, что было, и тому, что есть; хотите разобраться, на чьей стороне правда, и выбрать свою сторону.

Иными словами, если вы находитесь в поиске чего-то нового, оригинального и необыкновенного, но вместе с тем знакомого, надежного, на что можно опереться — в «Божественном мире» все это найдете. Получите ответы на свои вопросы, и еще больше вопросов родится. А также, я надеюсь, получите удовольствие от мира и рассказанной в этих книгах истории.

                                                                                                                                                                                                                                          Август 2020 г.

Иллюстрация: Фрагмент картины «Terror Antiquus» («Древний ужас»), Леон Бакст, 1908 г.

Ольга Погодина-Кузмина. Писатель, сценарист, драматург. Окончила Санкт-Петербургскую Академию Театрального искусства. Автор романов «Уран», «Герой», трилогии «Адамово яблоко». Проза печаталась в литературных журналах и сборниках, сценарии и пьесы выходили отдельными изданиями. Постановки ее пьес идут в разных театрах России и за рубежом. Автор сценариев к фильмам «Облепиховое лето», «Не чужие», «Каникулы президента», «Герой», «Две женщины», «Тэли и Толи» и др. Также является автором либретто к балетам, мюзиклам и опере «Карельский пленник». Лауреат драматургических премий «Евразия», «Новая драма», международных кинематографических премий «Золотой феникс», «Серебряная ладья», «Золотой жасмин» и др. Финалист премий «Нонконформизм» и «Национальный бестселлер».

Борис Толчинский. Писатель, публицист, живет в Саратове. Сотрудничал с изданиями «Известия», «Век», «Независимая газета». В 1994 году защитил кандидатскую на тему «Политический компромисс» и стал одним из первых дипломированных политологов в нашей стране. Многим запомнилась его статья «Выбор» о демократизации и демократах, посвященная памятному референдуму о сохранении СССР (17 марта 1991 года) — в ней автор заявлял в то время абсолютно непопулярную позицию государственников, имперцев. Тогда же Борис Толчинский начинает работу над масштабной литературной эпопеей под общим названием «Божественный мир». Книги этого цикла посвящены событиям и людям «альтернативной» Римской империи, которая по замыслу автора выстояла, преобразилась и дожила до современности. В «Божественном мире» немало точек пересечения и с нашей сегодняшней реальностью.